Дж. Л. Хенсли

…И НЕ СОВСЕМ ЛЮДИ

Конечно, они победили. У них был всего один корабль против всей планеты, но они победили.

Правители будут довольны. Еще одна свободная планета для колонизации — и несколько образцов для исследований. Несколько землян, которые как-то ухитрились выжить во время атаки.

В корабельной рубке, у светящегося и пощелкивающего корабельного пульта беседовали двое арктурианцев.

— Скажите, доктор, как самочувствие землян? — холодно спросил старший.

Он аккуратно расправил свои шикарные пурпурные брюки, педантично выравнивая и без того ровные складки.

— Сидят по клеткам и таращатся на каждого входящего, кэп. Отказываются от пищи. Они почти не разговаривают и очень мало двигаются. У всех неприятный, какой-то застывший взгляд, словно они в шоке. Мне кажется, что всех их нам живыми не довести.

— Слабаки! Все лабораторные показатели — хуже некуда. Наши парни совсем другие, хоть внешне они на нас и похожи. Нет, наша раса безусловно сильнее.

Он задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Ну ладно. Все равно мы не можем позволить им сдохнуть. Если понадобятся, организуем принудительное кормление. Нашим ученым нужны подопытные образцы; нам еще повезло, что эти сумели пережить атаку. Разрази меня гром, если я понимаю, как им это удалось.

— Однако никто из них не облучен, и ожогов тоже незаметно, — сказал доктор. — И все-таки они слабы и заторможены.

— Пусть будут какими угодно, только бы довезти их живыми.

Доктор как-то странно посмотрел на капитана, потом помолчал немного и нерешительно поинтересовался:

— Скажите, а вы в последнее время не видели никаких необычных снов?

— Снов? — недоуменно спросил капитан. — Сны запрещены Правилами. Они расслабляют.

— Но другие, сэр… Некоторые из нашего экипажа жалуются…

— Жалуются! Жалобы запрещены Правилами. Вы это знаете, доктор. Почему сразу мне не доложили?

— Но это же такая мелочь, сэр. Мне кажется, это случай для психолога. Несколько человек обращались ко мне с жалобами на ночные кошмары. — Доктор покачал головой. — Я думаю, что это обычный страх пространства. Большинство из них первый раз в космосе.

— Подготовьте список и представьте мне, — сурово сказал капитан. — Подобных типов следует исключать как можно раньше.

— Слушаюсь, сэр, — ответил доктор и собрался уходить.

— Минуточку, — задержал его капитан. — А они не говорили вам, что именно им снится?

— Кровь, сэр. — Доктор встряхнул головой, словно сам отгонял кошмар, и стиснул свои стерильно чистые руки. — Черепа, кости и жуткие старухи, пляшущие вокруг костров. А еще им снится, что они окружены призраками, которые пытаются поймать, их.

— Вздор.

— Разумеется, сэр.

Доктор спускался вниз по ярко освещенному коридору и разглядывал членов экипажа, похожих на великолепно отлаженные машины. Каждый из них был превосходным работником и в точности походил на всех остальных: лица и тела, словно сошедшие с конвейера, сияющие, белозубые улыбки, и даже сапоги одинаково сверкающие, как черные зеркала. Юные, цветущие лица, совсем не похожие на эти скелеты в трюме.

Первый охранник вскинул руку в вежливом приветствии.

— Да, сэр?

— Проверка пленников!

Дверь словно нехотя открылась, и доктор шагнул через порог.

— Сэр! — Настойчивый голос заставил его обернуться.

— Да? — Он уже вспомнил, что этот охранник один из тех, что приходили к нему с жалобами.

— Простите, сэр, вы не могли бы попросить сменить меня? Я болен. Мне совсем плохо после этих кошмаров.

Доктор равнодушно глянул в испуганные блестящие глаза. «Лучше этого не начинать», — подумал он.

— Исполняйте свой долг. Я не могу освободить вас с вахты. Вы же знаете Правила.

— Но, сэр!

— Придете ко мне на прием, когда сдадите пост. Там мы и побеседуем.

Доктор еще раз посмотрел на парня. Может, и вправду что-то серьезное? Да нет. Самый стандартный случай, отмахнулся он. И окончательно успокоился, увидев, как парень провожает его стандартным салютом.

— Слушаюсь, сэр.

Первая камера, вторая… пятнадцатая, и везде одно и тоже. Отрешенные лица и пристально следящие за ним мертвые глаза. Глаза поднявшихся из гроба мертвецов. Двадцать две камеры, в каждой по двое. Женщины отдельно, как и положено. Всего сорок четыре пленника. Значит, сейчас за ним следят восемьдесят восемь глаз. Он вздрогнул.

«Сколько это будет в процентах? — неожиданно подумал он. — Сорок четыре уцелевших из двух миллиардов?»

Он просмотрел журнал охранников.

«Человек из камеры 14. Имя — Александр Грин. Чертил мелом на столе странные знаки. Мел отобрали. Не сопротивлялся».

«Женщина из камеры 3. Разговаривала сама с собой. По приказу начальника ее успокоила соседка по камере. Имена: Элизабет Гот, Мег Ньюкомб».

В трюме, пленников царила полутьма и тишина. Свет казался каким-то сумеречным, и слышался только ритмичный рокот двигателей да цоканье сапог стражников, когда они подходили к доктору и протягивали журналы.

Начальник стражи безмолвно шел за ним и, проводив доктора до двери, выслушал приказ:

— Принудительное кормление. Можете добавить витамины. Сделайте всем успокаивающее. — Доктор выдержал паузу, холодно глядя на начальника, потом добавил: — Охранник восьмой секции небрежно отдал салют. Отметьте это в рапорте.

— Слушаюсь, сэр.

— Что еще, командир?

Старший немного помялся и сказал:

— Охранники нервничают, сэр.

— А пленники? — ехидно спросил доктор.

— Но они ведут себя так странно, сэр, — взволнованно продолжал старший.

— Они еще не прошли адаптацию к условиям полета.

— Но они отказываются от пищи.

— Я повторяю, так как вы, старший надзиратель, похоже, меня не поняли. Они еще не приспособились к условиям полета, — доктор нарочно произнес каждое слово отдельно, словно говоря с недоумком.

Начальник стражи щелкнул сапогами, и доктор быстро отошел от камер. На пленников он больше не оглядывался. Идентификатор быстро проверил его и открыл двери трюма. Он быстро вышел и, даже не заметив охранника, который, кажется, ждал его возвращения, прошел в свой кабинет при маленьком, но хорошо оборудованном госпитале. Там он совершенно обессиленный рухнул за стол.

Из коридора донесся звук бегущих шагов. Затем что-то тяжело ударилось о его дверь, чуть не сорвав ее с петель. Доктор поспешил сам распахнуть ее, не дожидаясь нового удара.

За ней стоял заболевший охранник, качаясь, словно пьяный.

— Отойдите-ка, доктор. Вон я вижу их прямо у стены. Вон там, видите? — прохрипел парень. — Это они до меня добираются. А я им не дамся.

Доктор успел заметить, как охранник выхватил пистолет.

— Погоди, идиот проклятый!

Человек лежал на полу, все еще упирая пистолет в ту бесформенную обуглившуюся массу, что минуту назад была его телом. Голова уцелела, и теперь открытые неподвижные глаза бессмысленно уставились на россыпи звезд за иллюминатором.

Зрелище было отвратительное, но для доктора вполне привычное. Слишком много повидал он убитых из своих и чужих, чтоб придавать значение еще одной смерти. Гораздо больше его заботило, что скажут по этому поводу Правители.

Он вызвал дневальных и машинально наблюдал за ними, пока они приводили в порядок его кабинет. Надо было заполнить по форме все бумаги и придумать, как доложить об этом капитану. Но, занимаясь всей этой рутиной, он неотступно думал об одном: как эта история скажется на нем? Правители потребуют объяснений. Они могут решить, что это его вина. На секунду его охватила паника, но тело продолжало совершать привычные движения и лицо оставалось бесстрастным. Твердым шагом подошел он к каюте капитана.

— Ну почему он это сделал? — Капитан, казалось, был, скорее, расстроен, чем разгневан этим происшествием.